– Вкратце или как?

Верлецкий поглядел на часы и, покачав головой, вздохнул:.

– Лучше в подробностях. Хотя проснулись вы позже, чем я рассчитывал.

Когда Инга привела себя в порядок и пришла на кухню, на столе уже стояла тарелка с яичницей и чашка горячего кофе.

– Вы у меня теперь вроде как друг, – задумчиво сказала она.

– Хочется верить, – кивнул Верлецкий.

У него была свежая физиономия, свежая рубашка и свежая улыбка. Черные волосы разделял пробор, и одна блестящая прядь, свисала на лоб; Он не замечал ее или делал вид, что не замечает, однако это смотрелось стильно.

– Даже не знаю, – задумчиво сказала Инга. – Мы ведь едва знакомы. Вы свалились как снег на голову...

– Как только найдется мужчина, которому я смогу сдать вас с рук на руки, я тотчас оставлю свою благородную миссию и женюсь на Веронике. Обещаю.

Инга некоторое время боролась с собой – ей хотелось высказаться по поводу Вероники, но она не посмела. Верлецкий ждал.

– В общем, так, – Инга принялась ковырять яичницу, выуживать лук и жевать его. – Все началось довольно неожиданно. С гибели моего шефа Глеба Артонкина.

Она сосредоточилась, и рассказ полился словно песня. И лился до того момента, пока речь не зашла о странном появлении Игоря Гладышевского.

– Вероятно, вы ошиблись, – заметил Верлецкий. – Этот человек слишком известен, и, если бы он воскрес ни с того ни с сего, представляете, сколько народу гонялось бы за ним по улицам?

– Ну... Раз вы даже про Гладышевского не верите, то стоит ли говорить про труп в коридоре, и вовсе не поверите!

– Давайте будем серьезными, – нахмурился Верлецкий. – Не надо придумывать всякую ерунду, чтобы меня заинтриговать. Я же пообещал вам, что помогу.

– Вы просили рассказать все.

– Всю правду. Перестаньте фантазировать.

– Вы разве не видели, в каком я вчера была состоянии?

– Я верю в то, что вас душили.

– А в то, что Артонкин позвонил мне на мобильный ночью, когда я была на работе? Верите?

– Это ваш бывший шеф? Но его же, кажется, похоронили?

Инга развела руками:

– Я не нахожу всему этому объяснения!

– А вы не рассказывали эту историю вашему...

Треопалову, кажется?

– Вы что, полагаете, я таким образом завлекаю мужчин?! – возмутилась Инга и вскочила с места. – Ну, знаете! Уж вас-то я точно не стала бы завлекать!

– Почему это?

– Раз вам нравится Вероника, для нормальных женщин вы не подходите.

Когда Верлецкий вез ее на работу, между ними стояла стена холода. Валерий выслушал ее рассказ про труп и Артонкина, но не поверил в него и не смог этого скрыть. Инга, естественно, надулась...

– Вот номер моего мобильного, – и на прощание он сунул ей в руку записку. – Созвонимся, если что.

И уехал, моргнув подфарниками. Инга поплелась в кабинет. Персональный компьютер, сидевший в ее голове, усиленно перерабатывал информацию. Все, что происходило с ней в последнее время, переваривалось с трудом, и от этого у компьютера, кажется, случилось несварение.

Как только она вошла в кабинет, появился Треопалов. Инга засияла ему навстречу, и он охотно просиял в ответ.

– Давайте сегодня все-таки поужинаем вместе, – предложил он, глядя на нее очень внимательно. – А потом я вас отвезу домой на машине. А то тут в последнее время какие-то странные вещи стали происходить. Вчера охраннику опять по лбу дали. Говорит, он пошел к вам, а очутился на полу в коридоре с синяком на лбу. Кто-то его здесь встретил ласково. Вы ничего не видели?

– Ну... Кое-что, – пробормотала Инга, нахмурившись и сцепив перед собой руки, точно он был просителем, а она собиралась ему отказать. Потом встала и прошлась вдоль стола.

– Что? – обеспокоился Треопалов и шагнул к ней. – Что вас беспокоит, Инга? Пожалуйста, скажите мне!

Глаза у него были такие тревожные и одновременно ласковые, что Инга подумала: «Эх, да что же я трушу? Может, и вправду оставить Григорьева его жене и закрутить новый роман? Головокружительный? Она была уверена, что с Треопаловым роман может быть только головокружительный. Потому что, если с тобой рядом такой мужчина, невозможно быть трезвой и спокойной.

– Недавно, – призналась она, – я видела в этом здании очень странного человека. Вернее, даже двух. Один был белый-белый, словно из него выкачали вею кровь и заменили ее кефиром. А второй... Даже не знаю, как сказать... Он был как две капли воды похож на Игоря Гладышевского!

– Это который актер? – изумился Треопалов.

– Вот именно. Десять лет назад. Гладышевский погиб в автокатастрофе, и тут вдруг я его вижу! И не где-нибудь, а в медицинском центре. Идет себе, живехонький... Представляете, какие мысли приходят мне в голову?!

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он думает о другом. Совсем о другом.

– Ах, Инга! – с нажимом воскликнул Треопалов, шагнул вперед и взял ее за руки. – Если бы вы только знали, какие мысли приходят мне в голову!

Притянул ее к себе и поцеловал. У нее земля ушла из-под ног. Он целовался с таким мастерством, точно учился в академии донжуанов. И еще – он весь пропитался какой-то потрясающей туалетной водой: от этого запаха у Инги стало сладко в носу и горячо в животе.

– Так вы поужинаете со мной? – спросил он приглушенным голосом, отпустив ее с большой неохотой.

– Ну, конечно! – воскликнула Инга, чувствуя, что коленки превратились в желе и, стали непозволительно мягкими. – Завтра? Завтра будет лучше всего.

Сегодня-то за ней приедет Верлецкий. Может» он и рад переложить ответственность на другого мужчину, но Треопалова в защитники записывать рано. У них все еще только начинается.

– Значит, вы испугались, когда увидели этих... типов? – Оказывается, он все-таки слышал, о чем она говорила. – А почему не вызвали охрану?

– У меня был шок. Я не могла двинуться с места.

– Понимаю...

– Кстати! Вы не в курсе, куда ведет та железная дверь?

Она подвела его к окну и показала пальцем на куст, через который просвечивал металл.

Треопалов почесал переносицу и покачал головой:

– Понятия не имею. Мы ведь здесь первый месяц.

– Ваш компаньон сказал, что подвал разгородили.

– Ну да. Мы пытаемся начать бизнес, но это очень трудно. Рынок уже поделен, приходится крутиться. И рисковать. Но вы не волнуйтесь, никто не будет мешать вашим занятиям. На второй половине только компьютеры стоят и больше ничего.

Не шумно.

– А дверь с электронным замком? – неожиданно осенило Ингу. – Та, где глазок горит? Рядом с лестницей?

– Это наша, – кивнул Треопалов. – Компьютеры – штука ценная, вот мы и подстраховались, вообще-то нам говорили, что здание хорошо охраняется, поскольку здесь полно дорогостоящей аппаратуры. Но после того, что недавно случилось на первом этаже, в это верится с трудом. Какой-то псих уложил кучу народу... Просто оторопь берет!

– Хорошо, что никого не убил, – поддакнула Инга, которой после поцелуя стало жарко и весело.

– Инга! – снова переключился на личное Треопалов, и взгляд его сделался узконаправленным, как лазер. – Мы могли бы...

Но тут дверь открылась, и в кабинет ввалился оживленный Доброскок. В руке он держал целый пучок скакалок.

– Бракованные! – заявил он и вывалил их на стол. – У них ручки с дефектом. Что делать? Группа-то уже ждет!

– Пусть пока поскачут на месте, – предложила Инга, сообразив, что они тут с Треопаловым целовались, а дверь была не заперта.

Ее новый босс, кажется, подумал о том же самом – он порозовел и, словно пассажир метро, скучающим взглядом уставился в окно.

– А с вами еще Элина хочет поговорить, – сказал Доброскок, кося в его сторону выпуклым глазом. – У нее что-то ужасно срочное.

– Я позже зайду, – ожил Треопалов и двинулся к выходу из кабинета, но дверь в этот момент открылась снова, и на пороге возникла Хризопразская – величественная и роскошная, как андийский дворец.

– Готов! – сообщила она и показала длинные зубы. Примерно так делает лошадь, когда собирается тяпнуть какого-нибудь настырного дурня.